Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства. И указывали на семью Туркиных, как на самую образованную и талантливую.
Эта семья жила на Главной улице города. Глава семейства Туркйн Иван Петрович был талантливым самодеятельным артистам, знал много анекдотов и шарад, любил шутить и встретить. Жена его Вера Иосифовна, носила пенсне и писала повести и романы. Их дочь, Екатерина Ивановна, играла на рояле.
Туркины принимали гостей радушно и показывали им свои таланты
весело и с сердечной простотой. Доктору Старцеву, Дмитрию Ионычу, когда он был только назначен земским врачом и поселился в Дялиже, в девяти верстах, отсоветовали познакомиться с этим семейством.
Зимой они познакомились, а весной, будучи в городе, Старцев решил сходить к Туркиным в гости.
Туркины приняли Старцева радушно. В этот вечер Вера Иосифовна должна была читать роман, который она только что закончила. Дмитрия Ионыча познакомили с Екатериной Ивановной. Вечером хозяйка читала свой роман, Екатерина Ивановна играла на рояле, а Старцеву представлялось, что с высоты сыплются колени. После однообразной зимы в захолустье, Старцеву все здесь нравилось, казалось новым и занимательным.
После приятно проведенного вечера Старцев вернулся домой довольный и счастливый.
Старцев собирался к Туркиным, но в больнице было много дел, поэтому лишь через год он опять поехал в город, получив приглашение “в голубом конверте”.
Вера Иосифовна всегда страдала мигренью, но последнее время дочь (Котик) все время пугала мать, что поедет учиться в консерваторию, и эти приступы мигрени усилились. У Туркиных перебывали все городские врачи, дошла очередь до Старцева. Он приехал, несколько облегчил страдания матери и стал бывать у Туркиных очень часто. Теперь он ездил уже не из-за мигрени Веры Иосифовны.
Старцев назначил свидание Екатерине Ивановне в их саду. Старцев хочет объясниться с девушкой, но она, не слушая его, сунула ему записку с приглашением в одиннадцать часов вечера быть на кладбище.
Старцев понял, что Котик дурачилась, он вначале не хотел казаться смешным и не собирался никуда ехать, но в половине одиннадцатого собрался и поехал на кладбище. В это время у него уже была своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке. Будучи врачом, Старцев совершенно не боялся ночью пойти на кладбище. Его поразил “мир, не похожий ни на что другое, — мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель... где всюду чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную. На секунду ему показалось, что это не тишина, а глухая тоска небытия, подавленное отчаяние...” Старцев мечтал о встрече с объятиями и поцелуями. Потом, возвращаясь назад, он думал, сколько в могилах зарыто прекрасных женщин и девушек, некогда любивших и бывших любимыми, а ныне... Да, природа играет с человеком злые шутки. Временами Старцеву хотелось кричать, что и он ждет и хочет любви во что бы то ни стало. На другой день он поехал к Туркиным делать предложение, но не смог, т.к. Екатерину Игнатьевну причесывал парикмахер, она собиралась на танцевальный вечер. Сидя в гостиной, Старцев думал, что за дочерью Туркины “дадут немало”. Временами он, как бы опомнившись, говорил себе: “Остановись, пока не поздно! Пара ли она тебе? Она избалована, капризна, спит до двух часов, а ты дьячковский сын, земской врач...” Подвозя Котика в клуб, Старцев сказал ей, что был на кладбище и страдал, ожидая ее. “И страдайте, если не понимаете шуток”, —легкомысленно ответила девушка. В тот же вечер он сделал ей предложение. Она поблагодарила его за оказанную честь, но отказала, т.к. мечтала стать артисткой и не хотела жить в этом городе. Семейная жизнь связала бы ее навеки. Старцев был оскорблен отказом, он не ожидал этого, и жаль было своего чувства, своей любви. Дня три у него все валилось из рук, он не ел и не спал. Потом до него дошел слух, что Екатерина Ивановна уехала в Москву поступать в консерваторию. 4 Прошло четыре года. У Старцева была большая практика. Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, т.к. страдал отдышкой. Дмитрий Ионыч бывал во многих домах, но ни с кем не сходился близко. Обыватели раздражали его. Старцев избегал разговоров, т.к. его не понимали и начинали спорить. На семейных праздниках он садился и ел молча, за это его прозвали “поляк надутый”, хотя он не был поляком. От театра и концертов он уклонялся, зато с удовольствием играл в вист и еще очень любил разбирать деньги, добытые за день частной практикой. Он аккуратно раскладывал ассигнации, а когда скапливалось несколько сотен, отвозил в “Общество взаимного кредита” и клал там на текущий счет. За все время он был у Туркиных раза два, когда лечил Веру Иосифовну от мигрени. Котика, приезжающую на лето погостить к родителям он не видел. Но вот однажды в больницу принесли приглашение от Туркиных с припиской Екатерины Ивановны. Вечером Старцев поехал к ним. Старцев увидел Екатерину Ивановну. Она похудела, побледнела, стала красивее й стройнее, но это уже была Екатерина Ивановна, а не Котик. Во взгляде и манерах ее было что-то виноватое, точно в доме Туркиных она уже не чувствовала себя дома. И теперь она ему нравилась очень, но что-то уже недоставало, а что-то в ней было лишнее. Он вспомнил о своей любви, и ему стало неловко. Потом они пили чай, а Вера Иосифовна читала свой роман о том, чего никогда не бывает в жизни. Старцев слушал, глядел на ее красивую серую голову и думал: “Бездарен не тот, кто не умеет писать повестей, а тот, кто их пишет и не умеет скрыть этого.” Потом Екатерина Ивановна играла на рояле шумно и долго. “А хорошо, что я на ней не женился”, — подумал доктор Старцев. Теперь они поменялись ролями. Екатерина Ивановна интересовалась его жизнью, хотела говорить с доктором. На вопрос, как он живет, Старцев ответил: “Да никак. Старимся, полнеем, опускаемся... Жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей. Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего? ” Екатерина Ивановна признается, что она такая же плохая пианистка, как мать — писательница. Она говорит, что в Москве часто вспоминала Дмитрия Ионыча, он ей представлялся идеальным и возвышенным. Вернувшись в дом, Старцев опять подумал, как хорошо, что он не женился тогда.
У Туркина были все те же шутки, что и прежде, и Старцева это раздражало. Он подумал, что если самые талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город.
Через несколько дней Старцев опять получил приглашение от Туркиных, но отказался, сославшись на занятость. Больше он никогда не бывал у них.
Прошло еще несколько лет. Доктор еще больше ожирел, дышит тяжело. Он ездит по городу, как языческий бог. У него много денег, жадность его одолела. Принимая больных, он часто раздражается. Он одинок. Живет скучно, ничто его не интересует. За все время, пока Старцев живет в Дялиже, любовь к Котику была его единственной радостью и, вероятно, последней. По вечерам он играет в карты в клубе, а потом ужинает в одиночестве.
Туркины стареют потихоньку, но не изменяют своих привычек.
